Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе - Мойзес Наим

Тем временем некоторые федеративные системы поделили существующие государства надвое, создав новые органы местной исполнительной и законодательной власти. Начиная с 2000 года в Индии добавились штаты Чхаттисгарх, Уттаракханд, Джаркханд и еще один, Телангана, пока находится в процессе выделения в самостоятельный штат. Нигерия увеличила количество штатов почти вдвое, с 19 в 1976 году до 36 в настоящее время. Даже Канада поделила Северо-Западные территории, создав провинцию Нунавут.

Новые площадки для дискуссий подразумевают новые возможности. В Европе ряд левых, правых, экологических, региональных, узкоспециализированных, а в некоторых случаях и вовсе эксцентричных партий вроде международной Пиратской партии выходят на новые политические арены, чтобы завоевать уважение и перехватить голоса избирателей у традиционных игроков. Отданный за эти партии голос уже не считается потерянным зря: маленькие размеры этих партий и обособленное положение не приуменьшает их значимости. Эти “крайние” партии способны сорвать, расстроить планы, заставить крупные партии и коалиции отложить срок принятия решения, а то и вовсе наложить на него вето. Мелкие “пиратские” партии существовали всегда, но теперь их стало больше, и их способность ограничить выбор крупных игроков ощущается в большинстве мировых демократий.

Большее количество власти для местных и региональных органов управления также изменило перспективы и общественный статус мэров и губернаторов: у них либо появилась возможность сделать карьеру на уровне национальной политики, либо возникли какие-то другие варианты, в обход столичных властей. Фактически внешняя политика, которую в наши дни ведут некоторые города и регионы, далеко не ограничивается традиционными торговыми делегациями и церемониями для гостей из городов-побратимов.

Некоторые ученые утверждают, что в наши дни многие мегаполисы и регионы настолько успешно отделились от центрального правительства, что складывается фактически современная разновидность средневековых городов-государств{133}.

От губернаторов к юристам

Модель и игроки знакомые. Более 70 лет Таиландом правила гражданская и военная элита, сперва посредством военного правительства, затем, после 1970 года, с помощью шаткой избирательной системы, при которой периодически происходили перевороты и власть на разный срок получало переходное военное правительство. Несмотря на политическую нестабильность, в 1980-е и 1990-е годы Таиланд переживал период быстрого экономического роста. Банки, принадлежащие военным, промышленники и бизнесмены из гражданского населения благодаря конституции и государственным переворотам достигли процветания. В 2001 году благодаря предвыборной программе, учитывавшей в первую очередь интересы простого народа, премьер-министром стал миллиардер и бывший полицейский Таксин Чинават. В 2005-м его переизбрали на второй срок, однако вскоре обвинили в коррупции и злоупотреблении служебным положением. В стране начался двухлетний политический кризис. На этот период в Таиланде пришлись практически сорванные выборы, государственный переворот, новые выборы в 2007 году, в результате которых новым премьер-министром стала сестра Чинавата.

В разгар этих пертурбаций заявила о себе новая политическая сила: судебная власть. Начиная с 2006 года решения тайских высших судов все активнее задавали направление государственной политики. Суды распустили партию Таксина и несколько других, запретили некоторым лидерам заниматься политикой и однажды даже отправили в отставку премьер-министра за то, что ему платили за участие в кулинарных телепередачах. В декабре 2008 года Конституционный суд распустил правящую партию по довольно-таки веской причине – из-за мошенничества на выборах. Страну три месяца сотрясали народные волнения, после чего было образовано новое коалиционное правительство.

У тайских судов был предшественник. Первым в 2006 году вмешался в политическую жизнь страны трибунал, который создали тайские военные. А незадолго до этого король Таиланда (который пользуется у подданных значительным авторитетом) произнес речь, в которой призвал суды действовать мудро и осмотрительно. Участие судов в политической жизни изменило устоявшиеся традиции и предоставило протестующим и активистам новую площадку для борьбы. Верховный суд Индии вмешался в тупиковую ситуацию, которую породили действия некомпетентной и недееспособной коалиции, созданной премьер-министром Манмоханом Сингхом, и принялся расследовать дела о нелегальной добыче полезных ископаемых, отменять ранее достигнутые договоренности, даже определил, в каком возрасте имеет право выходить в отставку главнокомандующий. Как заметил один индийский обозреватель, “Индия стала банановой республикой, в которой этот банан чистит Верховный суд”{134}.

Нормально функционирующая судебная власть – это одно. А суды, которые решают политические задачи или вмешиваются в политическую жизнь страны и отправляют в отставку правительство, – совсем другое. Даже в тех государствах, где судебная система пользуется уважением, такие прецеденты – редкость. Но те случаи, которые имеют место, примечательны. Как, например, процесс 2000 года в суде Флориды и в Верховном суде США, в результате которого на основе правовых норм президентом стал Джордж У. Буш. Другой яркий пример – расследование под названием “Чистые руки” (Mani Pulite), которое началось в 1992 году в Италии. Проводила его судейская комиссия под руководством Антонио ди Пьетро. В ходе расследования была выявлена такая разветвленная система коррупции, что ее прозвали “городом взяток” (tangentopoli). За несколько месяцев были привлечены к ответственности главы партий, бывшие министры, главы региональных органов управления, многие промышленники и предприниматели.

В деле оказалось замешано столько представителей главных итальянских партий, в том числе христианских демократов и социалистов, что на следующих выборах эти партии практически не получили поддержки избирателей. В 1994 году Христианско-демократическая партия, члены которой начиная со Второй мировой войны чаще других становились премьер-министрами Италии, прекратила существование, расколовшись на несколько партий. В том же году Итальянская социалистическая партия, лидер которой Беттино Кракси в 1980-е годы был премьер-министром, однако оказался одной из центральных фигур расследования, объявила о своем роспуске спустя 102 года существования. Разумеется, операция “Чистые руки” не избавила Италию от коррупции. Но она в корне изменила политическую картину, сломала старую партийную систему и подготовила почву для появления новых партий правого (“Вперед, Италия” Сильвио Берлускони) и левого (демократы) толка, а также региональных и многих других. Судьи снова стали одной из главных политических сил во время длительного правления Сильвио Берлускони, который оказался замешан в массе скандалов, из-за чего то и дело попадал в поле зрения судов в качестве фигуранта расследований, а в 2011 году оставил пост премьер-министра.

Судьи, которые вели подобные процессы, превратились в новых влиятельных политических игроков. Антонио ди Пьетро, руководивший расследованием “Чистые руки”, в конце концов оставил карьеру судьи и ушел в политику в качестве главы небольшой партии. Бальтасар Гарсон, известный испанский судья, который вел дела многих высокопоставленных лиц как на родине, так и за рубежом, занимался испанскими политиками, банкирами, организацией “Отечество и свобода басков” (ЭТА), американскими государственными деятелями, “Аль-Каидой” и бывшими аргентинскими военными правителями. Самым громким делом Гарсона стало требование экстрадиции бывшего диктатора Чили Аугусто Пиночета, в результате чего Пиночета долгое время (в 1998–1999 годах) продержали в Великобритании. Против Гарсона завели дело по обвинению в превышении должностных полномочий в процессе расследования зверств режима Франко. Благодаря созданию Международного уголовного суда в Гааге и проведению трибуналов по преступлениям военных лет такие судьи, как Ричард Голдстоун из ЮАР и Луиза Арбур из Канады, стали публичными деятелями. Степень их известности и власти на мировом уровне куда выше, нежели у их предшественников, которые после Второй мировой войны вели трибуналы над нацистскими преступниками.

Что касается внутренней политики, то в разных государствах, разумеется, судьи обладают разной степенью влияния, однако в целом их деятельность накладывает новые ограничения на использование власти главами правительств и политических партий. Однако, учитывая тот факт, что во многих странах судебные системы едва ли можно назвать независимыми, применение правовых норм в политике не всегда гарантирует справедливость. Например, в Пакистане многие подозревают, что военные с помощью Верховного суда контролируют гражданское правительство. Так что рост влияния судей необязательно часть демократического развития, учитывая, что степень их ответственности варьируется от государства к государству: это недвусмысленный показатель упадка политической власти.